Читать книгу "На задворках вечности. Часть II. В шаге от бездны - Галина Раздельная"

Остывший с сумерек костёр легонько разгорался, начиная бережно тлеть и выдавать тепло. Эн-уру-гал добавил в него несколько плотно скомканных лоскутков синтетической ткани, заготовил следующую порцию и удовлетворённо протянул руки к разлетающемуся с воздухом жару. Что-что, а выживать последний наследник Империи умел, чему научился с ранних лет, и даже в подобных жестоких условиях Железных ущелий умудрялся обходиться скудным и малым. Он лучше многих арестантов Небесной Цесны знал, как добыть жизненно необходимую воду, как укрыться от холода, что употребить в пищу и чем врачевать некоторые болячки. Вопреки тому, что ссыльная планета считалась в большей степени жарким, пустынным краем, холодный период случался в некоторых её регионах стабильно раз в десять лет. Зимы выдавались редко бесснежными и всегда затяжными, практически годичными, так что мороз ущелий, его хмурая непогода не были для парня чем-то новым и неожиданным.

По мере того, как всё больше слабел Хранитель Дильмун, участие которого свелось лишь к поддержанию чистоты вдыхаемого ими обоими кислорода да минимальному обогреву их тел, надобность в оставленных навыках бывшего телохранителя только возрастала. Сам Эн-уру-гал старался не обманываться и признавал, что ещё не чувствовал себя полностью исцелившимся, освобождённым от дарованной ему темной силы, но после неудачного применения этой пагубной энергии в лечении старика, он больше не прикасался к её мизерным остаткам, мужественно терпя чудовищные, кратковременные приступы и довольствуясь своими личными, приобретёнными на Цесне способностями.

Лишившимся поддержки Хранителя беглецам требовалось не только тепло, но и пища. Немного окрепший физически за последние дни парень неплохо усвоил подаренный ущельями опыт, выуживая остатки ценного и важного из этой неказистой местности. Как выяснилось, рухлядь старых городов годилась и на многое иное, кроме как претендовать на звание лучшей архитектурной непризнанной ценности планеты. Изделий из дерева, конечно, по истечении стольких веков в них раздобыть было невозможно, но воспламеняющегося материала уцелело в большом объёме, а теплоотдача некоторых не истлевших синтетических тканей была выше, чем от качественной спрессованной древесины. Дефицита в сырье для костра Эн-уру-гал не испытывал. Хуже обстояли дела с продовольствием. Если воду и пищу, терпя боль, Хранитель Дильмун ещё мог очистить от вирусов или бактерий, то на добычу пропитания у старика попросту не хватало внутренней энергии и физических сил.

Этого нельзя было сказать в полной мере и о самом Эн-уру-гале. Вся его победа над собственным телом заключалась в том, что оно отчасти начинало ему служить, но ещё не слушалось, оставаясь иногда очень и очень ненадёжным помощником. Обманчивая ловкость и сила могли враз уступить место накатившей дряхлости и рыхлым, трясущимся ногам. Добыча же пропитания в Железных ущельях сводилась только к одному способу – охоте. Так что Эн-уру-гал даже не задумывался о полноценной и масштабной вылазке. Он правильно понимал свои реальные пределы и не замахивался на крупную дичь, которой, особенно в ночное время, во впадинах появлялось немало. К тому же болевший Хранитель не был способен уберечь их обоих от угрозы нападения этих вовсе не травоядных тварей, и парню приходилось думать ещё и об обороне. Кое-как он баррикадировал несколько проходов в башню и сам лишь по необходимости покидал убежище.

Его добычей стали небольшие, размером по локоть, но очень худые мохнатые хищные грызуны, больше похожие на крыс-псов. Он ловил их простыми, заранее расставленными в глубине башни ловушками. Умные твари не спешили совать свои морды в петли, и в первый по-настоящему голодный день Эн-уру-гал и Дильмун остались без пищи. Это потом парень догадался в качестве приманки оставлять кусочки сырого мяса самих грызунов, но в начале охоты ему пришлось приманивать тварей, что называется, на живца, срезав кусочек кожи с самого себя.

Поймав первого, тощего до скелета, грызуна, он употребил его на наживку, и дело наладилось. Однако на четвёртый день болезни Хранителя путники вновь изголодались – в силках оказалась только одна тварь. А на пятый и шестой ловушки и вовсе были пусты. Эн-уру-гал отделял долю от с трудом собранных им запасов, начиная понимать, что больше ему ничего не поймать. Твари чересчур быстро поумнели, догадавшись, чем именно им придётся платить за лакомый кусочек мертвечины. Желающих издохнуть таким образом убавилось, а перейти на другую живность у бывшего телохранителя не получалось.

Наследник всерьёз думал об уходе, но Дильмун постоянно твердил ему, что ещё рано. Парень и сам это понимал. Он ещё не справился со своей зависимостью и не очистился. Он не ощущал себя обыкновенным смертным, да и не знал, сможет ли и после исцеления почувствовать себя таковым – просто живым. Но сейчас Эн-уру-гала заботили не собственные изъяны, а состояние Хранителя. Он не мог достоверно судить о развитии его недуга, но на глаз было очевидно, что старик вовсе не поправлялся, хоть увечья и произрастающая из-за них обширная болезнь не прогрессировали быстро. Недуг захватывал тело и душу Хранителя постепенно и основательно. Дильмун медленно и мучительно таял, а скудная пища и постоянный холод только ускоряли бесповоротный бег болезни.

Вот и этим утром, проснувшись и поспешно проверив ловушки да не обнаружив в них ни одной тупой твари, Эн-уру-гал настойчивее обычного давил на Хранителя.

– Нужно уходить! Без помощи вы умрёте! – шёпотом кричал он.

Дильмун же редко отвечал. Слова давались ему трудно и с хрипом. Он больше мотал головой или обходился твёрдым, осмысленным взглядом, в котором читался стойкий отказ.

– Ну зачем нам здесь оставаться?! Я вот-вот освобожусь. Пожалуйста, доверьтесь мне, ничего не случится, если это произойдёт чуть позже или в дороге, – настаивал парень. – Я больше не поддамся, я не подведу вас!

Дильмун закашлялся, и наследник склонился к нему ближе.

– Нельзя, – тихо прохрипел он.

– Почему?! Почему нельзя?! – нетерпеливо вскрикнул парень. – Это из-за моей слабости, из-за того случая? – быстро спросил он. – Дурак я, ничтожество, – не дожидаясь ответа, заспешил Эн-уру-гал. – Я не понимал, на что иду, честно, не понимал, – в который раз объяснял он. – Но теперь всё иначе. Не осталось более искушения, способного меня искусить, – настаивал наследник. – Я отринул всё, я переборол даже приступы с ведениями Иннаны. А вы видели моё прошлое и должны знать! Она – предел!

На глаза парня невольно навернулись мелкие слёзы, и Эн-уру-гал, стыдясь, ненадолго отвернулся.

– Меня нечем купить, – хрипло закончил он.

Дильмун что-то зашептал, и парень подвинулся ближе.

– Я жду гостя, – неразборчиво ответил старик.

Эн-уру-гал наклонился ещё ниже, чуть ли не припадая ухом к губам Хранителя.

– Что? Гостя? – переспросил он. – Вы так шутите?

Но Дильмун вновь молчал, быстро провалившись в болезненный сон. Теперь старик преимущественно находился в бессознательном состоянии, бодрствуя всё меньше и меньше минут в день. Эн-уру-гал логично опасался за здравость его ума, а короткие, почти немые монологи с ним ни к чему толковому не приводили.